В январе 1943 года он поступил в Чкаловское (Оренбургское) пулеметное училище, затем окончил курсы военных переводчиков при ВИИЯКА, и с конца 1944 года Андрей Эшпай находился в действующей армии на 1-м Белорусском фронте. В составе 608-го стрелкового полка 146-й стрелковой Краснознаменной, ордена Суворова Островской дивизии 7-го стрелкового корпуса 3-й ударной армии лейтенант взвода разведки А.Я.Эшпай был на передовой и участвовал в боях за освобождение Варшавы, брал Померанский вал (западнее Быдгоща), принимал участие в окружении и преследовании противника в районе Польцина и Кольберга на Балтийском море, на реке Одер и побережье Померанской бухты. Тяжелейшими были бои как на подступах к вражескому логову, так и в самом Берлине. Район Маобит, театр Комише опер, рейхстаг - места, где вел битву против отборных эсэсовских частей взвод Эшпая. Устен рейхстага погибли два лучших друга Андрея, разведчики Володя Никитинский из Архангельска и Гена Новиков из Ташкента. После окончания войны еще до сентября 1946 года Эшпай служил в управлении информации (Берлин, Карлсхорст). Боевой путь отважного разведчика лейтенанта Андрея Эшпая отмечен государственными наградами: орденом Красной Звезды, медалями "За освобождение Варшавы", "За взятие Берлина", "За победу над Германией", польской медалью "За Варшаву, 1939-1945 гг.". Именно на фронте А. Эшпай осознал свое призвание, почувствовал неодолимую тягу к творчеству. А. Эшпай – автор знаменитой песни «Москвичи».

 Воспоминания А. Эшпая о создании песни «Москвичи». «Я жил тогда на Большой Бронной, в полуподвале. Окно было открыто, и ко мне часто приходили…через окно. (Дом этот сейчас уже снесли, к сожалению…) Так вот, именно таким образом проник ко мне в квартиру и Марк Наумович. Поставил журнал на пюпитр инструмента, за которым я работал, раскрыл на нужной странице и сказал: «Прочти эти стихи. Они для тебя. Нужна музыка!» Надо сказать, что для всех нас Бернес был легендарной личностью. Но он был не только прекрасным актером и певцом, а еще обладал поразительным умением «угадывать» в стихотворных строчках будущую песню. Про это уже много написано и сказано за последние годы. А тогда… Он уселся напротив и стал ждать, словно я сочиню музыку сейчас же, при нем. Стихи меня потрясли. Они были просто снайперски из моей биографии. Я ушел на фронт с Бронной, правда, не с Малой, а с Большой. Но ведь эти улицы — рядом. На войну еще раньше ушел и мой старший брат, Валя. Он погиб в самом ее начале — виюле — августе сорок первого, между местечком Сальцы и Дно. Я проезжал те места: равнина заболоченная, низенький лесок небольшой, от пули не спрячешься — безнадежно… Он погиб во время минометного обстрела. А мама все ждала и ждала его возвращения, не верила в его гибель до последних дней… Ложилась спать всегда очень поздно. И вот этот свет лампы воспаленной в стихах Винокурова—казалось бы, очень точные слова. В них я увидел свою маму, ожидающую и перечитывающую мои и братовы письма с фронта. Я до сих пор вспоминаю маму именно в этом куплете. Все так сходилось, что буквально при нем, при Бернесе, я сыграл песню так, как что потом и осталось. Во всяком случае, основная интонация в его присутствии была найдена. Это ведь, можно сказать, какая-то тайна: музыка и слова…

     Эшпай в 1944 году.